Фашисты [litres] - Кирилл Викторович Рябов

– Ага.

– А хуй?! – заорал Вольский ей в лицо.

– Я не знаю, не знаю. Пожалуйста, можно я доем, а потом вы уйдёте?

– Конечно.

Она откусывала большие куски и глотала, почти не жуя.

– Хлеб бери.

– Я не ем хлеб.

– Надо, надо.

Он разорвал упаковку, достал горбушку и стал запихивать ей в рот. По пухленьким щекам кассирши катились слёзы. Зашёл мужик и стал разглядывать стеллаж с вином. Вольский покосился на него. Подумал было подкрасться сзади и дать по башке. Но мужик выглядел крепким и мог легко навалять в ответ.

– Ты знаешь его? – спросил Вольский шёпотом. – Нет.

– Похож на боксёра.

– Я не знаю, кто это.

Выбрав бутылку, он подошёл. Кассирша, тяжело жуя, задыхаясь и плача, пробила вино.

– Ещё две пачки стиков.

– Стики? – не сдержался Вольский. – Они же воняют немытой жопой.

Мужик нервно дёрнул плечом и ответил, не поворачивая голову:

– Не знаю. Никогда не нюхал немытые жопы.

– Хочешь попробовать? – спросил Вольский, наклонился и плюнул ему в ухо.

Мужик заорал, попятился, задирая куртку, и выхватил из-за пояса пистолет. Вольский бросил ему в лицо хлеб и выскочил из магазина. Он бежал по улице, петляя, пригибаясь, но вдогонку не стреляли. Промчавшись полквартала, он присел на лавочку передохнуть. Его душили кашель и истерический смех. Он дрожал от возбуждения. Хватался за плечи, чтобы немного успокоиться. Отвесил себе несколько пощёчин. Подошла припозднившаяся старушка с маленькой мохнатой собачкой на руках.

– Милый, – сказала она странным, плаксивым голосом. – Ты больной, что ли? Чего ты тут трясёшься, хохочешь и ножками сучишь? Тебе, может, психиатрическую службу вызвать?

Вольский закинул ногу на ногу и закурил.

– Себе вызови, старуха, – сказал он.

– Иди-ка ты в церковь, родной. Вижу, совсем тебе худо.

Затянувшись, он кинул в старушку сигарету, но промазал. Собачка возмущённо затявкала.

– Чёрт проклятый! – закричала старушка. В её голосе вдруг прорезались едва уловимые кавказские нотки.

– Вали, вали, – отмахнулся Вольский и достал смартфон.

От Саши было несколько пропущенных вызовов. Звук он выключил. В «Телеграме» висело её, похожее на крик, сообщение: «Коля, вернись! Если ты не вернёшься, я не знаю, что я сделаю». Он ответил: «Напиши, когда узнаешь». И поставил смайлик. Сунул смарт фон в карман, но снова вытащил, открыл чёрный список и, убрав оттуда последний номер, набрал его.

Катя ответила сразу. Голос у неё был сонный.

– Слушаю вас.

– Узнала? – спросил Вольский.

– Паша?

– Какой ещё Паша?!

– Олег?

– Нет, не Олег.

– Юрий Иванович?

– Дальше.

– Стасик?

– Хуясик! Дальше говори!

– Почему вы матюгаетесь? А, это Константин?

– Никакой не Константин.

– Михаил Геннадьевич?

Вольский сообразил, что она не знает его имени.

– Я хочу твой зефир! Вспомнила?

Катя захныкала.

– Все хотят мой зефир. Сожрут, а потом ищи-свищи.

– Но ты же сама его всем раздаёшь! – сказал Вольский. – Короче, это…

Он замер. Собственное имя вылетело из головы.

– Ёб твою мать! Неважно. Ты мне дала зефир. В поликлинике. Помнишь? Я сказал, что спустил его в унитаз. Вспомнила?

– Ах, негодяй! Я узнала!

– Это была шутка. Я хочу приехать и поесть зефир.

– Больше ты мой зефир не получишь!

– Но послушай, я обожаю твой зефир!

– Мне-то что с того?

– Разве тебе неприятно, когда едят твой зефир?

– Даже не знаю…

– Я ведь не сделаю тебе ничего плохого. Просто немного поем зефира. А то он засохнет.

– Я себя не очень хорошо чувствую. Я приняла таблетки. Мне страшно. Я хочу спать.

– Ты ведь рядом живёшь?

– Ну, смотря с чем рядом. Недалеко от меня туберкулёзная больница. А чуть дальше строят дом. Вот уже семь лет четыре месяца двенадцать дней.

– Рядом с тем местом, где нахожусь я.

– А где ты?

– Кажется, вижу туберкулёзную больницу.

– Значит, ты хочешь зайти?

– Да, хочу. К тебе, конечно, а не в больницу.

– Ладно. Зайди. Но ненадолго. Я дам тебе земляничный зефир. И потом ты уйдёшь.

– А шоколадный у тебя есть?

– Есть. Но его надо заслужить.

– Я постараюсь.

– Ну, хорошо. Поднимайся.

– Куда? Я же не знаю ни улицу, ни номер дома, ни номер квартиры.

Она продиктовала свой адрес.

– Жди, я уже еду!

Он нажал отбой и вызвал такси. Минут через пять подкатила белая «шкода». Вольский сел на заднее сиденье.

– Как дела у вас? – спросил водитель, трогаясь.

– Прекрасно.

– А у меня кот умер.

– Старый? – спросил Вольский.

– Коту было примерно семнадцать лет. Но я слышал, что они могут и до тридцати дожить. Были такие случаи.

– Что же с ним случилось, с вашим котом?

– Даже не знаю. Сердце остановилось.

– Это от любви, – сказал Вольский. – Я слышал, сердца останавливаются от большой любви.

Водитель немного помолчал.

– Какие-то вы глупости говорите.

– А где сейчас ваш кот?

– Надеюсь, на небесах. А тело я закопал в парке.

– Зря, конечно.

– Почему?

– Собаки откопают и растерзают.

– Но я очень глубоко закопал.

– Это не имеет значения. Собаки будут рыть, пока не докопаются до сути.

Водитель оглянулся.

– Что с вами?

– Ничего. А с вами?

– И со мной ничего. Вы трезвый?

– Трезвый, как младенец. Но есть одна проблема.

– У кого?

– У меня. Я забыл своё имя.

– Шутите?

– Да какие могут быть шутки?

– И чем я могу помочь?

– Давайте вы будете называть мне имена, а я попытаюсь вспомнить.

– Мне это не нравится. Какой-то идиотизм.

– Слушайте, – сказал Вольский. – Если вы мне поможете, я вам скажу одну важную вещь, которая изменит всю вашу жизнь.

– Что за вещь?

– Узнаете, если поможете.

– Это что-то действительно важное?

– Возможно, самое важное, что вы когда-либо слышали.

– Ладно, – сказал водитель. – Попробуем. Вас зовут Александр?

– Нет.

– Алексей?

– Неа.

– Андрей?

– Вы по алфавиту, что ли, шпарите?

– Ну да.

– Надо говорить первое, что в голову придёт.

– Семён?

– А я похож на Семёна?

– Да откуда мне знать, – пожал плечами водитель. – Были бы вы бабой…

– Ещё варианты?

– Владимир?

– Нет.

– Иван?

– Не чувствую, что я Иван.

Таксист молчал.

– Есть ещё предположения? – спросил Вольский.

– Да вот что-то ничего в голову не идёт.

– А вас как зовут?

– Вообще-то Костя.

Они заехали во двор панельной многоэтажки и остановились.

– Мы на месте.

– Давайте ещё три попытки, – сказал Вольский.

– Ох, дайте подумать. Павел?

– Никакой не Павел.

– Дмитрий?

– Совсем не то.

– Евгений?

– Что-то вроде… Как будто знакомо… Но я не уверен.

– Значит, Евгений, – сказал водитель.

– Ну хорошо, пусть.

Вольский вылез из машины и зашагал к парадной.

– Подождите, Евгений! – крикнул Костя, высунув голову в окно.

– Чего?

Вольский уже звонил в домофон. Громкая трель сменилась шуршанием. И женский голос спросил:

– Кто там?

– Это я.

– Вы мне хотели сказать что-то важное, – напомнил таксист.

– Ах, да, – ответил Вольский,